Смерть Райха

Колись вирішив написати п'єсу про людину неймовірної долі. Думаю, напишу і заспокоюся, написав і зрозумів, що це не все. Тепер я про цей текст думаю))) маю таку гризоту))) Вільгельм Райх — відомий вчений, дослідник тоталітарізму, життєвої енергії, оргазмів і ще багато чого))) Його книги спалювали двічі: у нацистській Німеччині і демократичній Америці. Він був першим, хто почав вивчати причини фашизму (ще до приходу до влади Гітлера), і він помер у в'язниці демократичної Америки. Власне тому, мені здається що про нього варто писати. Подаю фінал п'єси, яку не розумію, як можна зіграти))) Я щиро вдячний цій людині, яка померла задовго до того, як я народився, просто за те, що я можу про неї думати.
Подаю закінчення п'єси.

Райх, в тюремной робе, в камере (в камере висит распятие)

Райх: Какой человек в этом мире хотя бы раз не мечтал о падении тех, кто его использует, не мечтал о запредельной любви, вне рамок, не правил, не проклинал Бога за несправедливые страдания? Кто не видел в своих снах, как рушатся столпы мира вместе с этими сытыми фарисеями, с этими хозяевами жизни, с этими фюрерами, c этими посланными утешителями и освободителями? Никто не избежал этих мыслей…   
Но маленький человек, который всегда послушно кивает, который всегда готов кричать « Ура», только он терпеливо выносит все на своих плечах. Тащит и тащит, тащит и тащит эту тяжесть. Его ли, этого ли человека, я хотел спасать? Зачем?!!
Я как банкир, вложивший миллионы в разные предприятия, а они прогорели. Но ведь я старался… Ведь все было правильно. Что же я не понял?!!! Теперь ничего не осталось… Но зачем-то надеюсь. Все еще надеюсь, все еще оглядываюсь, все еще… Но это невозможно. Все проиграно. До тла. Нет сил…
(походит к распятию, сначала молитвенно складывает руки, потом смотрит на них, со смехом разводит, отворачивается и начинает горячечно говорить)
Что же я не понял? Что?
Меня убьет чума… Эти люди – это чума… Они говорят, что ждут Христа.(переход в истерику) Ложь! Он уже здесь… Христос уже здесь…он никуда не уходил!… они распинают его каждую секунду. Он до сих пор на кресте!!! Он все время там. Они знают это, поэтому он висит в церквях распятый.. Каждую секунду. За эти две тысячи лет он не сходил с креста. А если и получалось, если и получалось, то его опять надежно прибивали. Ничего не прошло… Ничто не закончилось… Это было не тогда! Это сейчас! Это каждую секунду! Я понял! Не тогда! Жизнь. Каждый день распинают Жизнь! Я вижу это. А они…
В камеру заходит маленький человек в форме охранника: вас вызывают в суд
Под конвоем маленького человека Райх идет в суд, он приободрен, улыбается
Райх:: я знал, знал, что надежда есть. Жаль, нету сил…
В суде
Судья: Господин Райх вам отказано в вашей аппеляции. Ваше тюремное заключение продолжается. Вы осуждены по закону, Верховный суд это подтверждает.
Райх: Вы, вы закапываете меня в могилу!
Судья (морщится): Господи, когда вы перестанете говорить эти пафосные глупости. Это же смешно.
Райх: смешно, наверное. Но не тому, кто в могиле
Маленький человек: Идемте в камеру
Райх: вы неправильно говорите. Надо — идемте в могилу
Райх: (В камере)
Что еще хочется сказать, Да, по большому счету, я тут как дома. Это там, в жизни, в кафе или кино, я — «иной человек», «чужой». Ради чего я был одиноким? Зачем? Разве это доставляло мне удовольствие? Разве я хотел быть одиноким? Меня это мучило. Это жизнь приговорила меня к одиночеству! Жизнь. А не суд… Я не мог этого избежать. Люди всегда чувствовали себя обиженными со мной. Я видел какие они  поверхностные. А они чувствовали это. Я всегда ощущал себя лишним, потому что они…
Они…
они не правы. Они, конечно, хотели видеть мой ум, но они боялись его.
Чума… Они больны чумой. Как я не замечал? Они убьют меня! Я изучал жизнь, а теперь буду изучать чуму, как она убивает.

(поправляет очки, берет ручку и блокнот, и начинает записывать)
Вот первое наблюдение: причины для этого убийства всегда самые гнусные. Второе, чумные не отдадут дело только правосудию.  Они запятнают честь, очернят любое твое движение, самое невинное движение, назовут психопатом, вором, фарисеем. И всяким мелочам объявят приговор таким тоном, чтобы уничтожить остатки любви в тех, кто хоть как-то тебя любил. Третье, когда убивают такая чума, это известно всем, это самые прилюдные из убийств. Все аплодируют твоей смерти, все подбадривают: распни, распни. Они наполнены восторгом.  
Так было всегда. Таков закон.  
(Опять походит к распятию)
Все время думают, кто убил Христа, — не могут найти… долго ищут… две тысячи лет не могут найти… Почему не могут?.. потому что это они его убили… Это они его убили. Не евреи, не фарисеи… А эти — послушные…эти – правильные, они были за свою правду и убили христа… Маленький человек его убил… убили… Они — христоубийцы. Они вокруг.
Может и славно, что я был одинок. Иначе стал бы таким же. Хочу ли прервать это одиночество? Зачем… Хочу ли я кого-то видеть? Да никого… Что мне с их глупости, с их слов, с их непонимания
Входит маленький человек в форме охранника: вы имеете право на свидание
Райх: я никого не хочу видеть.
Маленький человек: Подумайте. Сын хочется с вами встретится.
Райх вдзрагивает, раздумывает: ну пусть. Он должен увидеть все. Нельзя же вечно прятать от него жизнь.

Переговорная решетка
Долго молча стоят
Пит: ну как ты, отец?
 Райх:  Рад, что ты пришел. Все таки ты уже взрослый. Тебе уже нужны испытания
Пит: Мы тут подавали прошение…
Райх: : (перебивая)Помнишь, мы звали тучи, я придумал как их позвать. Хорошо жить мечтой. Дождь ведь все-таки пошел. Веселый дождь
Пит: да, классный. Мне тот фермер до сих пор пишет. Как ты это придумал?
 Райх:  Да, очень просто. Когда я был такой, как ты, то жил далеко отсюда. И пастухи в горах так вызывали дождь. У них были огромные, легкие трубы – трембиты. Они наряжались, выходили с этим трубами на гору, поворачивали их к небу и трубили. И все у них получалось. И у нас получится. Посмотришь как-нибудь на эти трубы, они почти наш клаудбастер.
Пит: Не повезло тебе
Райх: Если есть что вспомнить, значит все было хорошо. Думай над этим
Пит: чем занимаешься?
Райх: (улыбаясь) математикой. Считаю дни. Скоро увидимся. Осталась ерунда. Дотяну.
Пит: Может тебе можно как-то помочь. Что надо делать, отец? Я не знаю
(пауза) Райх(раздумывая): Я тоже думал над этим. Наверное, поплакать, Пит. Я так и делаю. Так намного легче. Отличное средство. Я же ученый, разбираюсь в этом. Всего лишь поплакать. Увидишь, сразу легче.
Конец свидания
Райх в камере
Сын.… Нет, мне еще надо пожить… Зачем мне нужна была эта борьба? Пустая трата. Глупец…Господи, только сейчас я понял, какую громадную ошибку совершил столько лет назад. Я посвящал людям жизнь… Это наверное эти слова про бисер.  Глупец…
Все стало ясным для меня, я передумал умирать из-за чьей-то глупости!.. из-за чьей-то ничтожности!.. Я передумал умирать за вас!!! 
Устало садится на кровать. Снимает туфли. Ложится. Свет потухает.
Он лежит, и продолжает бормотать. Начинает смеркаться.

Он слегка приподнимается,: эй жизнь, ты так любила меня, эй бытие, эй дух святой, эй Иисус. Почему так?! Почему? Ведь я хотел только хорошего. Иисус неожиданно сходит с распятия и подходит к Вильгельму: и произносит: Не стоило…
Вильгельм – Что, не стоило?
Иисус – Не стоило никого спасать.
Райх с удивлением: как?
Иисус: им не нравится. Их надо было игнорировать. И тогда, из своей темноты они бы от ужаса сами поползли на свет, они бы просили спасения! Они выпрашивали бы самую толику, малейшую крупицу света! Что-нибудь, любую подачку. Жрали бы землю, стирали бы суставы, проползая туда, где хоть немного забрезжит… Просили бы об истине: как голый нищий на ветру, хотя б на копейку. Поверь, я знаю, о чем говорю. Их надо послать, они понимают этот язык.
Вильгельм: (с ужасом смотрит на Иисуса) Ты убедился в этом??? Это твое мнение?
Иисус молчит. Потом поворачивается, начинает уходить.
Райх страстно протягивает руку к распятию: хотя бы ты не уходи...
Иисус серьезно: ты не понял. ты должен остаться один, совсем, без меня, в этом  смысл. Именно в этом
Светает. Райх лежит на кровати. Входит маленький человек. Внимательно смотрит. Поворачивается к залу и удивленно говорит:
господин Райх умер

Эпилог

Экскурсовод: В нашем маленьком провинциальном городке, кроме того, что есть чебуречная «Париж», кафе «Милан», «Версаль», и кажется «Венская кофейня», есть еще аллея славы, точь в точь как в Голливуде. Каждая «звезда» имеет там свою звездочку. Вечером звезды провинции зажигаются на площади, образуя большую рубиновую Медведицу .
На краях ковша сияет бесподобная Софи Ротарь и поет про припек, а с другого конца Медведицы наигрывает сахарноречивый гармонист Яков Тютюнник. Сияют звезды других писателей, поэтов и композиторов. Это великие люди. Кто-то написал цикл песен о всех социалистических героях края, кто-то стал автором книги, которую никто не смог прочитать, кто-то издал том проповедей на тему изменения погоды. А вот особенная изюминка, местный колбасник, а, впрочем, я вам говорил.
Некоторым кажется, что в этом благолепном сиянии, в этом восхитительном примере памятливости земляков не хватает звездочки «шарлатана Вильгельма
Но, согласитесь, без нее как-то спокойней. Ей здесь не место.
ПО ПЛОЩАДИ ПРОХОДЯТ РЯЖЕНЫЕ
Занавес